Забвение (ЛП) - Страница 29

— Хорошо. Перед тем как лечь, я хочу еще немного поработать, — он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Сладких снов, детка. Увидимся утром.

— Спокойной ночи.

Я направилась в ванную, и меня тотчас же захлестнул хоровод мыслей.

Не смотря на все, что произошло сегодня, я знала, что все еще забочусь о Конноре. Осознавала, что все хорошее, сделанное им для меня за последний месяц, не может быть перечеркнуто событиями одного-единственного вечера. Когда Коннор сегодня впервые упомянул о Синди, я почувствовала себя обманутой. Мне показалось, что человек, которого, по моему мнению, я знала, единственный, кто проявлял обо мне заботу и любивший меня, лгал мне абсолютно во всем. Но выслушав историю его бывшей девушки и то, как она умерла, я от всего сердца посочувствовала Коннору за то, что ему пришлось пережить. Это еще больше утвердило меня в мысли, что Коннор невероятно хороший человек. Безусловно, то, что случилось с Синди не могло оправдать его хамского поведения этим вечером. Однако я понимала, что он был обычным человеком, со своими слабостями и недостатками. В конце концов, он извинился. Это тоже много значит, верно?

От мыслей о Конноре и попыток оправдать его поведение, я переметнулась к Итану, заново осмысливая то, что он мне сегодня сказал. После сегодняшней череды печальных событий, я ощущала себя стоящей на перепутье, но выбрать можно было только одну дорогу. По итогам сегодняшнего вечера, я обнаружила, что разрываюсь между двумя мужчинами: заботливым и оберегающим женихом, о котором у меня не было ни единого воспоминания, и мятежным, но таким удивительно-сладким незнакомцем, заставившим меня задаться вопросом: каким же человеком я когда-то была?

Глава 6

Я толкнула стеклянные двери, ведущие в темноту улицы. По моему лицу текли слезы. Как же быстро сегодняшний вечер перевернулся вверх тормашками! Я еще слышала звуки беззаботного гомона, доносящиеся из главного зала, где проходила вечеринка в честь нашей помолвки. Но как только за моей спиной захлопнулась дверь, их поглотила ночная тишина.

Я изо всех сил бежала прочь от смеха и болтовни, в своих украшенных стразами босоножках от Yves Saint Laurent. Мне бы не стоило все время носить обувь на высоком каблуке. Сейчас я мечтала о единственной паре теннисных туфель, которая пылилась у меня в гардеробной.

Но неудобная обувь не замедлила мой бег. Я стремилась убраться отсюда по-дальше. Это было последнее место, где я хотела быть.

— Лив! — окликнул меня знакомый мужской голос.

Этот звук побудил меня двигаться еще быстрее. Я подтянула вверх отягощающее мое тело и сковывающее движения розовое вечернее платье, украшенное стразами. Воздух морозный и колючий, но кажется, будто адреналин, бегущий по моим венам, защищает меня от холода, словно теплое одеяло. Я продолжала движение, полностью сосредоточившись на ускорении темпа.

— Лив! — позвал он меня снова, на этот раз ближе.

Я резко остановилась и, развернувшись, увидела зовущего меня человека приблизительно в сорока метрах от входа в здание.

Его широко раскрытые глаза, наполненные чувством вины и тревоги, четко выделялись на совершенно белом лице.

Это был Коннор.

Я подскочила на постели в холодном поту. Мокрый топик неприятно лип к телу. Я тяжело дышала, пытаясь справиться с волнением и напряженно осматривала комнату, чтобы определить, где я нахожусь. Через несколько секунд я поняла, что лежу в теплой огромной постели, а не стою на улице посреди ночи. По солнечным лучам, пробивающимся сквозь кипенно-белые занавески, я догадалась, что было раннее утро.

— Ты проснулась, — спокойный, мягкий голос Коннора заставил меня подпрыгнуть.

В дверном проеме нашей спальни с подносом в руке стоял Коннор. Наши взгляды встретились, от чего мое тело будто заледенело.

— Привет, — промолвила я с трудом, поскольку образы из моего последнего воспоминания были еще слишком свежи.

— Детка, я еще раз хочу извиниться за прошлый вечер. Я был говнюком. И, чтобы показать, насколько я сожалею, я приготовил твой любимый завтрак: французский тост, слегка прожаренные с двух сторон яйца, бекон и клубнику, — он указал жестом на поднос.

— Ох…

Я совершенно запуталась. Я не могла совместить образ Коннора из моего воспоминания и Коннора, проснувшегося сегодня рано утром, чтобы приготовить мне завтрак в постель.

Он разместил поднос передо мной.

— Еще я выжал для тебя апельсиновый сок. Ты ведь его так любишь.

— Спасибо, — я посмотрела ему в глаза и увидела лишь милого, любящего мужчину, который был рядом со мной с тех пор, как я пришла в себя после комы.

— Не надо меня благодарить. Просто прими этот завтрак в качестве моих извинений. Обещаю, вчерашнего больше не повторится.

Я кивнула и послала ему слабую, неуверенную улыбку. Однако меня продолжал мучить вопрос: что же случилось в тот вечер, до аварии. Почему Коннор мне не сказал, что был там непосредственно перед тем, как меня сбила машина? По какой причине я от него убегала? Я все еще ощущала бурлящее во мне непреодолимое желание быть от него так далеко, как только это возможно.

Он присел на кровать рядом со мной:

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, правда?

Он пальцами приласкал мое лицо и наклонился для поцелуя. Я замерла. А Коннор целовал меня, сперва нежно, но с каждой секундой распаляясь все больше. Он требовал от меня ответной пылкости своим влажным жаждущим ртом, становясь все более ненасытным. Но как только он раздвинул языком мои губы, я резко отвернулась, прервав контакт.